Джульет Маккенна - Игра воровки. Клятва воина [ Авторский сборник]

– Шевелись!

Дарни толкнул меня через затухавший костер, и мы втроем окружили Шива, который плел сверкающий многоцветный узор вокруг кольца земляного вала.

Блеснула вспышка, подобная ветвистой молнии, превратив еще двоих в груду выжженной плоти, и огненное сияние прыгнуло из ладоней Шива к углям костра. Красный свет, яркий, как новый день, побежал по земле, добивая раненых, а потом взметнулся в воздух, пламенем венчая гребень кольца. Оттуда понеслись крики боли – подкрепление умирало в страшных муках. Сэдрин, сколько же их там было? Сколько еще ждало снаружи? С трудом подавив нарастающую панику, я сосредоточилась на собственных увечьях, понимая некой бесстрастной крупицей ума, что скулю. Нет уж, дудки, подумала я и, подхватив сквернословие Дарни, завопила во всю глотку.

Внизу, в крови и смерти кольца, пал еще один; его меч превратился в раскаленные докрасна бритвы, искромсавшие его лицо. Оставшиеся поняли, что оказались в ловушке, и, сминая нашу оборону, с удвоенной силой бросились на нас в надежде добраться до Шива и прикончить магию. Теперь они тоже драли глотку; я не понимала смысла слов, но узнавала злобную ненависть в тоне. Ужас скопился у меня под ложечкой, грозя вырваться проклятиями в любое мгновение. Теперь я поносила не только их, но и себя.

Дарни что-то крикнул. Я не расслышала – что, но Шив бросил пригоршни голубого огня и начал плести многоцветную паутину силы. Вмиг черные тени заструились по нашим клинкам, исчезая в воздухе словно дым. Я ударила стоявшего передо мной бандита – кольчуга на его плече разошлась, плоть под ней таяла подобно жиру и смрадно дымилась. Джерис погнался за своим противником, отпрянувшим от смертоносной тьмы, и едва не получил удар в ребра сбоку. Шив заметил опасность, и тот ублюдок издал пронзительный вопль, когда его кисть распалась под зеленой вспышкой и косточки рассыпались по земле как руны. Он грохнулся на колени, и я прикончила его ударом в затылок.

Мои уши еще звенели от криков, и, распаленная, я не сразу поняла, что бой кончился. Безумные тени побежали вокруг кольца, как только магическая стена огня ярко вспыхнула в последний раз и погасла. Мы приготовились к новой атаке, но все было тихо. Дарни оторвался от нашей застывшей группы и вскочил на вал, бросая вызов в ночь.

Кто-то схватил мою руку, и внезапный ужас пронзил меня; но это был всего лишь маг. Я не удержала его, и он рухнул на колени – лицо смертельно бледное, вокруг глаз темные круги, как у больного лихорадкой, бешеное дыхание рвется из груди.

– Дарни! – завопила я на грани истерики.

Агент оглянулся с гребня кольца.

– Джерис, помоги Ливак!

Джерис подбежал и помог уложить Шива. Морщась от мерзкого запаха, я выволокла из костра обгоревший труп, подбросила дров на угли и встала, не зная, что делать.

– Спирт, красная бутылка.

Джерис бережно влил глоток магу, и он слабо закашлял.

– Так. Теперь принеси вина и нагрей его с медом.

Трясущимися руками я налила и подогрела вино. Лицо Шива немного порозовело, дыхание замедлилось. Джерис ухаживал за ним с трогательным вниманием, развязал рубашку, проверил, нет ли на нем ран, не обращая внимания на собственную кровоточащую руку.

Черная тень скользнула с вершины кольца, и я схватилась за меч, прежде чем сообразила, что это Дарни. Глаза агента блестели, как у дикой собаки.

– Ну? – Дарни подошел к костру. Лицо его по-прежнему было обращено к ночи.

– Шив изнурен, но хороший сон вернет ему силы, – уверенно ответил Джерис, направляясь к своему кожаному чемоданчику с пергаментами.

– Что ты делаешь? – растерянно спросила я.

Джерис посмотрел на меня так, словно только-только заметил мое присутствие.

– Кое-что, чтобы помочь Шиву спать.

Он показал мне листок с аккуратно написанными двустишиями и произнес над лежащим магом сложную тарабарщину. Шив задышал глубже и ровнее, напряжение покинуло его длинное тело.

– Это та эфирная магия?

– Да. – Джерис нахмурился. – Раньше она никогда так быстро не действовала. Неужто все дело в этом месте?

– А что еще ты умеешь?

– Не много. Проклятие! В старых книгах говорится, будто они умели залечивать раны, исцелять от лихорадки, да что угодно. А все, что могу я, – это усыпить его. Если бы только…

– Если бы петух нес яйца, он был бы курицей. Хватит плакаться, сон – это как раз то, что нужно Шиву. – Дарни стащил с себя окровавленные тунику и рубашку и начал смывать запекшуюся кровь.

– Мы в безопасности? – тупо спросила я.

– Пока да. Я ничего не заметил, но, возможно, у них перегруппировка. – Дарни обвел взглядом побоище. – Я бы удивился, если б они вернулись, но мы будем наготове.

Он вытерся остатками рубахи, и я увидела на его плечах и груди несколько широких лиловых шрамов. Из свежего пореза на руке медленно сочилась кровь, костяшки пальцев были ободраны. Агент повернулся – на спине не было ни одной отметины.

– Ливак, у меня в сумке лежит зеленый мешочек. Не хотелось бы заляпать все кровью…

Я принесла Дарни мешочек и сочувственно моргнула, когда он вылил неразбавленный спирт на раны, прежде чем перевязать их.

– Эй, помоги мне!

Я быстро наложила повязку, и воин одобрительно хмыкнул.

– Отлично. Теперь посмотрим твою ногу.

Я совсем забыла про свою рану, как ни дико это звучит, но едва Дарни упомянул о ней, навалилась такая боль, словно меня лягнула лошадь с плугом. Я села и застывшим взглядом наблюдала, как он разрезает штанину, обнажая глубокую рану. Огонь опалил мою ногу, она стала такой же безволосой, как ноги дорогостоящей шлюхи, но, к счастью, ожогов не было, уж я-то знаю, как они гноятся.

– Тут нужны швы, – прозаично заметил Дарни. – Хочешь сделать это сама?

– Подождите меня.

Обработав собственный длинный, но неглубокий порез на руке, Джерис подошел к нам.

– Будет больно, – предупредил он, сжимая руками мое бедро.

Дарни обработал края раны смоченным в спирте комочком корпии. Каким-то чудом я сдержала рвоту и не грохнулась в обморок, хоть была близка к этому. Дарни работал быстро, но, когда закончил, я вся тряслась и истекала потом.

– Поспи. Мы с Джерисом посторожим.

– Угу, – промычала я, не доверяя голосу, закуталась в плащ и легла рядом с Шивом.

Мало-помалу сердце перестало бешено колотиться, ужас и ликование боя отступили. Дрожь не утихала дольше, но в конце концов и она прошла, осталась лишь дергающая боль в ноге. Я закрыла глаза, прислушиваясь к треску костра. Он напомнил мне детство, как я болела и лежала на кухне, и я зажмурилась от внезапных слез.